"Кто ярой ненавистью пышет,
О людях судя зло и резко, -
Пусть аккуратно очень дышит,
Поскольку злоба пахнет мерзко."
Вы думаете, я такой же как Вы? Красивый, умный, опрятный парень? Нет, Вы ошибаетесь! Меня зовут... Да и неважно как меня зовут. Единственное, что могу Вам рассказать, это то, что я родился в старом, уже давно забытом месте, в не большой деревне - Стонингтон, штат Коннектикут. Меня подобрали на нашей ферме в кукурузном поле, я был грудным ребенком, завернутым в драные обноски. Отец еще часто подшучивал, что чуть не наступил тогда на меня. Я постепенно рос, но так ни разу и не сходил в местную сельскую школу. И не потому что, нам не хватало денег на учебники, а потому что я – урод!
Да, да! Как бы это не звучало. Инвалид или недоношенный. Нет! Я просто – урод! Еще когда я был маленьким, я, как и все остальные ребята, выходил на улицу в поисках друзей и развлечений, но никто не хотел дружить со мной, все вокруг только кричали и тыкали пальцем: «Урод! Пугало! Горбатый! Страшила! Неудачник! Громила!» Швырялись в меня камнями, толкали, оскорбляли и унижали. Своих сверстников я был выше примерно на голову. Когда мой возраст достиг 16 лет, мой рост был - 197 см. Физически я был сильным, но вот моральное унижение я не выносил. Не имея сил выдержать очередную травлю, я бежал домой, закрыв свое уродливое лицо руками. Запираясь в комнате, я лил слезы в подушку и не мог остановиться. И как-то раз отец взял меня за руку и подвел к зеркалу:
- Посмотри, посмотри на себя! Да! Ты не такой как они, но ты должен уметь постоять за себя, понимаешь? Ты должен научиться давать сдачи!
Отец подтолкнул меня еще ближе к зеркалу и удалился из комнаты. Дрожащей рукой я начал трогать свое лицо: косые глаза, огромный горбатый нос, выпуклый подбородок, усеянный большими бородавками, скрученное левое ухо, острый клык из нижний челюсти, правая бровь была поднята на пол сантиметра в верх, а волосы торчали из головы, словно не волосы, а кусок собачьей шерсти. Боже, какой же я урод! Сжав крепко кулак, я одним ударом разбил зеркало, лишь бы не видеть свое отражение.
***
Очередной туман окутал нашу ферму. Я убежал из дома, чтобы отвлечься от мыслей, которые терзали мою душу. В такие моменты, я всегда приходил на кукурузное поле и разговаривал с чучелом, которое отпугивает ворон. Разумеется, оно меня не слушало, а лишь смотрело сверху вниз своими глазками - пуговками. Зато мне всегда становилось легче, когда расскажу ему обо всем, что творится в моей голове. Я воображал, что оно понимает меня, как одно чучело понимает другое.
Это пугало отец сшил из кусков старой мешковины, набил соломой и одел его в свой пиджак. К чучелу были привязаны вилы с деревянной рукояткой. Иногда, я поднимался вверх по столбу, чтобы стряхнуть с него пыль, ведь он был моим единственным другом! Стряхнув с него грязь и немного просидев возле чучела, я решил возвращаться, как вдруг вблизи послышался смех. Кукурузные кусты зашелестели. Кто-то направлялся в мою сторону! Я не хотел сейчас встречаться с кем – либо, и решил спрятаться. Но не успел - из кукурузных зарослей вышло пятеро крепких ребят, в не трезвом состоянии.
- Твою мать, я чуть не наложил в штаны! Глядите, какое страшилище сидит!
- Ахахах! Эй, Квазимода! Тебе в фильме ужасов не предлагали сниматься?
От услышанного, сразу подступили слезы.
- Ха-ха, да Вы только посмотрите на него! Он сейчас развоется!
- Уже ревет, как девчонка! – и вся компания разом расхохоталась.
- Эй, ошибка природы, может ты вместо пугала повисишь здесь? Разницы особой не будет.
Парни окружили меня со всех сторон и стали со всей силы толкать меня из стороны в сторону, громко смеясь в лицо. Перед моими глазами мелькали их пьяные, просто нечеловеческие рожи.
- Ты самое уродливое, что я когда – либо видел! Однажды я вступил в собачье дерьмо и вытер его о траву и этот след был куда красивее тебя! – они, не переставая, швыряли меня по кругу.
Я упал к одному из них в ноги и на четвереньках выбрался из окружившего меня кольца. Но не успел достаточно отползти, чтоб встать на ноги и убежать домой к отцу, как в спину меня догнал сильный удар ногой, и я снова упал лицом в грязь.
- Мы с тобой еще не закончили, выродок! Хватайте его.
Они взяли меня за ноги и оттащили от спасительных кукурузных зарослей. Я цеплялся пальцами за землю и пытался вырвать ноги из их рук, но трое из них резко подняли меня за шиворот и стали бить в живот. Я закричал от боли и тогда один из них ударил меня палкой по голове. Мое сознание помутилось, а вся голова покрылась густой кровью. Но удары по голове не прекращались, а наоборот, казалось, кровь разжигала их азарт! Удары сыпались беспорядочно, а я просто лежал, не сопротивляясь и не смея противостоять этому. Один удар с ноги по моему животу попал в солнечное сплетение, задыхаясь, я начал хрипеть и закашливаться. Они пинали меня, плевали в лицо, придумывая все новые и более унизительные насмешки.
- А как тебе это, ублюдок? - сказал один из них, бросая мне на голову кирпич, на котором я всегда сидел, когда приходил сюда. Боль сковала меня.
- Давайте снимем пугало и повесим это чудовище вместо него!
Развязав на чучеле веревки, неизвестные скинули его на землю вместе с вилами и начали привязывать меня к крестовидному столбу. Кровь ручьем стекала с моего лица и крупными каплями падала на землю. Я не мог ни пошевелиться, ни закричать, каждое движение раздавалось жгучей болью по телу, даже думать было больно.
Над головой раскатисто зарокотал гром.
- Пора сматываться, ливень начинается! – неизвестные ублюдки бросили меня и скрылись в кукурузе.
Я почувствовал на своем лице первые несколько капель холодного дождя. Дрожащей головой я посмотрел вверх. Тучи сизой пеленой туго затянули небо, молнии то там, то тут распарывали их яркими вспышками, словно лезвием ножа. В мыслях промелькнули слова отца.
"...ты не такой как все, но ты должен, понимаешь, ты должен уметь постоять за себя!"
Молнии сверкали вокруг меня, а мой дикий крик, больше похожий на рев животного, поглощал гром. Я почувствовал прилив невероятной силы в теле! Сжав свои руки как можно сильнее, я разорвал веревку, привязывающую меня к столбу. Сквозь боль и тяжесть я смог освободиться и спрыгнуть на землю. Рядом со столбом лежал мой единственный друг – залатанное чучело, сделанное моим отцом. Теперь оно не напоминало мне человека, казалось лишь рваным мешком набитым соломой. Его не стало! Эти твари сломали его!
Рукой я нащупал деревянную рукоятку. Вилы! Те самые вилы, которые были привязаны к чучелу! Поднявшись с земли, я помчался в сторону дороги, пытаясь разобрать сквозь шум дождя, куда движется их машина. Выбегаю прямо на середину. Автомобиль резко тормозит, поворачивает вправо и въезжает в дерево вместе с пятью ублюдками, которые издевались надо мной.
Тот, который был за рулем, отключился от сильного удара головой об руль, воспользовавшись моментом, я пробил стекло, всадив острые штыки вил прямо ему в шею. Кровь хлынула фонтаном. После него, я достал того, кто сидел рядом с водителем и стал бить головой об капот, пока она не превратилась в кровавое месиво из мозгов, кости и волос, затем я повалил его на землю и всадил вилы прямо между челюстей, распоров весь рот. Двое ублюдков, пошатываясь, выползали с задних сидений машины, пока я разбирался со вторым их другом, и попытались сбежать, но, не успев пробежать и двух метров, как я швырнул свое пятизубчатое оружие одному в спину, а второго повалил на землю рядом с его другом и наступил на него своей огромной ногой. Не без усилий, я вытащил вилы из тела. Ливень хлестал мое лицо, а мокрые волосы свисали на глаза. Молния освещала дорогу залитую кровью, а я снова и снова пронизывал брюхо четвертого. На месте его утробы образовалась огромная дыра, из которой торчали, и то и дело обвивались вокруг моих вил, его вонючие кишки. Я сапогом счищал их с зубцов на асфальт и продолжал протыкать тело подонка.
Наконец остался пятый,
который прятался в машине, в надежде остаться не замеченным. Я одним рывком вышвырнул его из салона на асфальт. Он поднялся и достал из кармана нож.
- Чертово пугало, надо было тебя прикончить на этом поле! – орал он сквозь ливень.
Ублюдок пару раз сверкнул блестящим лезвием перед моим лицом, но даже не попытался нанести мне удар, он откинул его от себя и упал мне в ноги, моля о пощаде.
Всадив вилы ему в колено, я не спеша подобрал с земли нож и посмотрел как в его лезвии отражаются вспышки молний. Клинок лег в руку идеально, я провел по лезвию пальцем, проверяя его на остроту. Лезвие ножа оставило тонкую полоску крови на моем пальце. Я усмехнулся, глядя на свою кровь.
В мою голову пришла интересная идея.
- Я больше не буду одиноким уродом, мой друг! Теперь появится кое- кто куда уродливее меня! - со зловещей улыбкой я подошел к своей последней жертве. Он отмахивался от меня и закрывался руками. Тогда я достал вилы из его ноги и проткнул живот.
- Теперь ты не помешаешь мне! – и я принялся за работу.
Первым делом, я разрезал его рот до самых ушей.
- Ну же, приятель, улыбнись пошире! Вот так-то лучше! У тебя очень красивая улыбка! – смеялся я, как сумасшедший. – А это тебе больше не понадобится, я ценю в друзьях умение слушать! – и одним движением вырвал ему язык вместе с гландами. Повертев окровавленный кусок в руке, я удивился своей силе.
Взяв в руки нож, я принялся за выкалывание глазных яблок, проделав все очень аккуратно, чтобы дома можно было пришить на эти места пуговки. Глазки-пуговки, как у моего бывшего лучшего друга!
Вспомнив, что моего друга – чучела больше нет, я с размаху воткнул клинок в нос падонка.
- Вот этого не было в планах! Ну да ладно, дырка в лице никого еще не портила! - и я похлопал его по щеке.
Отрезав уши и положив их себе в карман, я перешел на его внутренности. Исполосовав его живот вилами, я опустил в его парующее брюхо руки.
- От всего этого придется избавиться! – я двумя руками схватился за внутренности и, вставая при этом, потянул вверх кишки. – Какие длинные! – я стал руками сматывать скользкие и липкие ленты его кишок и, когда, наконец – то почувствовал, что дальше уже не наматывается, дернул посильнее. Свернув все в клубочек, я швырнул их к машине.
- Не печалься! – ласково обратился я к лежащему у ног телу. - Я набью тебя соломкой, будешь, как новенький!
Подняв всех пятерых с земли и погрузив их в машину, я завел её и отправился к себе на ферму. Я завершу свою работу с ними в своем сарае, и у меня снова появятся слушатели на нашем кукурузном поле.